Ганин Дмитрий

Никакого отношения к путешествиям в астрал этот рассказ не имеет. Психологи утверждают, что у человека существует так называемая эйдетическая память, посредством которой он запоминает события, детали и прочее в виде картинок образов. Что если воспоминания и мысли в нашей голове можно представить в виде упорядоченных миров?

Встретивший меня проводник оказался небольшим мохнатым существом с печальными глазами.
— О, — сказал он, — вы, наконец, прибыли!
— Ну, что у нас тут? — спросил я, рассматривая это существо.
— Всё как всегда… — прошептал тот, — здесь ничего не меняется. Здесь вообще редко кто бывает…
Я подумал, что в этих краях, возможно, действительно делать нечего. После шума и ярости, ада и безумия пройденного мною, окрестности Секретных Уголков казались бессмысленными и утомляли. А рядом молчал демон, и думалось, что он вот-вот расплачется. Однако провести проверку было необходимо.
— Что ж, показывай, мохнатик! — приказал я.
Демон уныло посмотрел на меня, и мы провалились во тьму.
Спустя секунду я стоял в бескрайнем поле среди высоких красных цветов. Небо было абсолютно черным и непонятным образом излучало свет. Впрочем, на эти парадоксы я уже насмотрелся в местах более занятных.
— Это мы где? — осведомился я у мохнатого проводника.
— В Краю Плачущих Цветов, — прошелестел демон. Я заметил некоторое неуловимое сходство между ним и этими странными большими цветами.
— И они плачут?
Демон пожал плечами. Я почувствовал странную неприятную прохладу, словно в жаркий летний день по улице пронесся холодный зимний ветер. Смотреть тут было нечего, кроме как на ковер из цветов. Что здесь может происходить? Ни тропинки, ни дорожки… Красные цветы под черным небом. Я подозрительно посмотрел на демона — не скрывает ли тот что-нибудь от меня. Мой спутник смиренно стоял и поглаживал мохнатой лапой лепесток.
Даже элементарного любопытства не возникало, тем более желания оставаться здесь. Цветы будто просили: «уходи, пожалуйста, уходи, не смотри на нас».
— Поехали дальше, — приказал я.

Все вспыхнуло, и стало очень тихо. Я медленно открыл глаза. Абсолютно пустая равнина. И снег, вечно падающий снег. Он равнодушно спускался на землю и исчезал. И всё то же странное черное светящееся небо над головой.
— Мир Спящего Спокойствия, — отчитался демон за спиной.
Я хмыкнул: — Покой нам только снится!
Демон шутки не оценил. Он натурально гармонично вписывался в дизайн этих территорий. — У вас тут везде такая тоска? — поинтересовался я.
Мохнатый друг не нашелся что ответить. Заморгал своими большими глазами и, наконец, пожал плечами.
Я еще раз огляделся. Бесконечное безмолвие окружало меня. Казалось, что каждая снежинка в этой вьюге совершенно одинока. И это, честно говоря, удручало. И совсем не добавляло спокойствия. Какая польза могла быть от этого мира? Зачем он был создан? Я мог бы понять назначение Земли Горькой Мести, хоть там и жутко. Но Спящее Спокойствие…
— Вы устали? — вдруг спросил Демон.
Я зловеще улыбнулся, почувствовав нападение.
Ах ты, пакость такая. Поймать меня вздумал, оставить здесь. Знаем, многие пытались — ничего у них не вышло. В Пустынях Кровавого Солнца меня обожгло так, что ярость до сих пор сидела во мне осколком того самого Солнца, и сейчас она собиралась выскочить наружу.
— Заткнись! — заорал я. — Тварь мохнатая! Не я ли тебя запер здесь? Если хоть еще раз ты попробуешь вырваться, я убью тебя. И тебя не станет, как не станет этих идиотских миров. Всё понятно?
Демон кивнул, смахнул снежинку с длинных ресниц.
Пламя ярости убавилось. Все-таки я успешно с ним справляюсь. Надо продолжать. Несмотря ни на что. Только вперед — видеть все, знать все.
— Продолжаем, — рявкнул я.

Долина Последнего Поцелуя. Я видел зеленую траву, спускающуюся с холма, волнующуюся на ветру. Опять ощущение безумного одиночества. И сильное желание стать одной из травинок и лететь, лететь по ветру. Не обращая внимания на демона, я пошел вниз. Есть ли там что-нибудь, в центре Долины? Нет — только трава. И черное небо. И ветер, заставляющий меня поклониться ему. Ветер, совсем не похожий на моего собеседника в Ущелье Хохочущего Ветра.
— Может, скосить эту растительность? — предложил я демону. — Отличное сено выйдет…
Мохнатик совсем ссутулился. И мне стало его жалко. Чего я к нему пристал? Он раб этого мира. Не он создал этот мир. Но и я вряд ли мог бы додуматься до такой бессмысленности.
— Это воспоминания, — вдруг сказал демон, — видите, они волнуются, рвутся за ветром. — Нельзя косить воспоминания, — добавил он очень тихо.
— Отставить лирику! — неуверенно скомандовал я.
— Зачем вы стали таким? — спросил демон, не поднимая глаз.
— Замолчи, — угрожающе зарычал я.
Я знал все эти приемы, и мой мохнатый проводник ни на секунду не сомневался в моей осведомленности и проницательности. Но все равно пытался прорваться, потому что знал, что я не смогу достойно сопротивляться. Потому что после тяжелых боев на Фронте Вечных Поражений я был не в состоянии поймать его в ловушку и задавить силой моей воли.
И трава струилась по ногам, пыталась обнять и затянуть в вихрь теплого ветра, пахнущего свежим хлебом и дикой мятой. Небесная твердь дышала, и мрак целовал меня в лоб, завлекал, манил.
— Сильно, — заявил я, — грамотно и ненавязчиво. Так и запишем!
Демон поник, мне по-прежнему было жаль его. Но все равно победная улыбка проскочила на моих губах.
— Пусть будет, — только и сказал я.

Мы прошли с десяток таких же унылых миров. В Заводи Печальной Воды я видел свое отражение — оно потрясло меня. Но это только вдохновило меня пройти путь до конца, к досаде демона. В Краю Шепчущих Трав мне показали мою судьбу, и я ей не поверил. Потом показали еще одну, и также безуспешно. Черное небо, общий символ всех этих территорий, было союзником моего мохнатого демона. Но они не знали, что у меня есть козырь — я не разрушу ничего в итоге. Я буду циничен, я буду высмеивать каждую нелепицу, лишенную явного смысла, но ни за что не сломаю и не переделаю эти депрессивные декорации. Как бы ни велико было мое могущество.

— Врата Невидимых Границ, — обреченно шмыгнул носом мохнатик.
Я шел по мягкому прохладному речному песку, который бывает таким приятным только ночью в июле. На черном небе наконец-то появились звезды — я знал, что это те миры, которые я посетил — их было наверняка более сотни. Прямо передо мной возвышалась постройка из белого мрамора вроде древнегреческого портика, с колоннами и ступеньками, но без крыши. Посреди квадратной площадки находилось что-то похожее на алтарь.
Перед ступеньками демон остановился. Я вопросительно поглядел на него.
— Дальше мне никак, — развел он лапами.
— Ну, бывай, — сказал я и стал подниматься на площадку. Всего ступеней было шесть — я не знал почему. Мрамор оказался теплым, словно его только что согревало полуденное солнце.
На алтаре лежала книга. Я обернулся. Демон махнул рукой и медленно побрел обратно по нашим следам, которые исчезали за ним.
— Увидимся, — прошептал я. Он был замечательным существом, и был уверен, что я сотру его земли, описанные в этой книге. Не знал он, что мой отчет совсем не коснется этих странных миров. Не их я пришел смотреть, не в них развязывать войну и переделывать под свои насущные нужды. Эти миры останутся всегда.
Я видел, как мохнатик, опустив голову, минует Просторы Поющего Ветра, как он смотрит на свое отражение в Заводи Печальной Воды, как лежит, зарывшись в траве на Поляне Замерших Сумерек. Я смотрел на него сверху, и я был черным небосводом, и излучал то странное неуютное спокойствие и беспричинную тревогу, которые являлись основой этой категории миров. Нет, не я создал миры, но мое сознание облекло переживания и мечты в эти причудливые декорации. Таким образом я был всем и везде, но присутствовал лишь здесь, склонившись над книгой. В каком-то понимании я и был тем мохнатым существом, и он зачем-то был нужен мне. И я его оставил — не знаю, какая теперь от всего этого польза. Вернусь ли я сюда еще? Столько миров еще нужно создать и пройти. Но, во всяком случае, я всегда буду знать, что здесь тихо и спокойно…
Я поставил в книге точку, и перевернул страницу. На чистом листе танцевали буквы и мелькали еще неоформившиеся слова. Наверное, это все-таки грустно: создавать миры, и ничего не знать о них. Когда-нибудь я навещу моего Демона Одиночества. Честное слово, навещу…

А потом мой голос сказал: на счет пять я проснусь… один… два… в теле появляется бодрость… три… я поднимаюсь из глубин своего подсознания… четыре… пять! Открой глаза!
Я проснулся, медленно забывая сон. Чувствуя себя бодрым и обновленным, я помнил только одно — ревизия прошла успешно.