Ганин Дмитрий

Давеча участвовал в конкурсе короткого рассказа. Там давали тему — случайную картинку, цитату, видеоклип. Мне досталась невнятная иллюстрация с космонавтами, инопланетными пейзажами в стиле фантастики 70-х. Вот, что я наваял в ответ. Внезапно о религии.

— Доброе утро, ученики! – сказала Марья Ивановна, поправив платок, — Господи помилуй нас! Сегодня у нас важное собрание. Все вы знаете, какой неприятный случай произошел вчера в школе. Ваш одноклассник Анисим Мартынов сын нашел богохульный предмет и вместо того, чтобы сдать его в Палаты Безопасности Клира, принес в школу, чтобы похвастаться перед учениками. Сейчас Анисим находится на отчитке, а потом батюшка наложит на него строгую епитимью. И ваш одноклассник, слава Богу, легко отделается. Вы слышите, дети?

Дети молча сидели в классе, стараясь не смотреть в глаза учительнице. Кто-то негромко вздохнул. За дверью послышался шум и тяжелые шаги.

Марья Ивановна резво подбежала к двери, распахнула ее, и в класс ввалился полный священник в облачении: черная ряса, скуфья и блестящий наперсный крест. Учительница поцеловала вытянутую руку и пробормотала «проходите, пожалуйста, Ваше Высокоблагословение». Священник вальяжно вошел в класс, заприметил стул у доски и сразу же взгромоздился на него, тяжело дыша.

— Дети! – волнуясь произнесла Марья Ивановна, — к нам сегодня в гости пришел протоиерей Онуфрий из Храма Богоявления нашего уезда. Он расскажет нам, почему Анисим совершил греховный и опасный поступок. А после вы сможете попросить у батюшки благословение.

Сказав это, учительница забилась в угол и почтительно уставилась на гостя.

Онуфрий пожевал губу и строго обвел взглядом класс, отчего некоторые ученики невольно пригнулись.

— Христос воскресе, радости мои! – начал он низким, но громким голосом.

— Воистину, — послышался нестройный хор из-за парт.

— Не слышу вас, отроки! – взревел батюшка.

— Воистину, — в разы громче разнеслось по классу.

— Молодцы, чада! Но давайте без понуканий. Бог дважды не спросит.

Он прокашлялся и поправил крест.

— Я пришел к вам на урок из-за проступка отрока.. эээ… Анисима. Что сделал этот отрок?

Поп полез за пазуху и вытащил оттуда папку. Громко плюнув на пухлые пальцы, он неспешно пролистал стопку бумаг и вытащил помятый лист.

— Несмотря на то, что этот предмет – богохульство, я продемонстрирую его вам. Как говорит наш архиерей, врага надо знать в лицо! – он усмехнулся в бороду, затем поднял палец и грозным голосом добавил, — но не поддаваться искушению! Помним, что с искушенными мы обходимся строго и по закону и по совести!

Он отложил в сторону папку, расправил листок и продемонстрировал его классу. Учительница в углу ойкнула и невольно прикрыла глаза ладонью. Дети, наоборот, жадно всмотрелись в изображенный на листе рисунок. Это был артефакт старого мира, созданный по запретным технологиям. На картинке присутствующие разглядели скалистый безжизненный пейзаж, залитый ядовитым солнечным светом. На переднем плане, занимая аккурат половину рисунка, разместилось существо с огромными стеклянными глазами и прорезями на месте рта. В глазах отражалась подернутая зеленью равнина с иглоподобными башнями на горизонте. Сидевшие на передних партах разглядели позади главного героя две человеческие фигуры, топчущиеся на обрыве.

Протоиерей внимательно глядел на класс, словно отмечая и запоминая излишне любопытных учеников. «Дети, дети!» — выдохнула Марья Ивановна из угла, но поп строго зыркнул на нее, и та осеклась. Подождав с минуту, он сложил лист и убрал в папку. В классе воцарилась зловещая тишина. Онуфрий жевал губу и, прищурившись, смотрел на класс. Школьникам стало не по себе.

— Очевидно, — внезапно начал гость, — что изображение это от лукавого. Не все из вас знают, что тут нарисовано и зачем. А это, чада мои, бесполезные и тщетные фантазии наших нечестивых предков.

Они, загубившие мир, ничтоже сумняшеся, слушали нашептывание Врага Всего Сущего о том, что звезды, что мы видим на небосводе, это, представьте себе, обитаемые миры, подобные нашей планете. Вы только вдумайтесь! – Онуфрий повысил голос. – Наши предки полагали, что Господь создал не одну твердь, а множество и разбросал их по небосводу!

Марья Ивановна в углу ожидаемо пискнула, а кто-то из учеников издал смешок. Онуфрий грозно вгляделся в задние ряды, пытаясь понять, на что был направлен смешок: на учительницу или на еретические идеи. Не сводя глаз с предполагаемых насмешников, протоиерей продолжил.

— Почти сто пятьдесят лет назад православный монах-схимник Георгий, в миру Юрий Гагарин, милостью Божьей был вознесен на небо и удостоверился, что там, где кончается воздух, по-учёному ат-мос-фе-ра, находится твердь, как и сказано в Писании.

— Кто скажет, откуда нам известно про небесную Твердь? — Онуфрий обвел глазами класс и покосился на Марью Ивановну. Одна из девочек в опрятном платочке и лицом перспективной богомолки вскинула руку.

— Ответствуй, дитя!

— Бытие, первая глава, стих восьмой! – отчеканила отличница.

— Как звать? – удовлетворенно произнес протоиерей, прикрыв один глаз.

— Анна, Ваше Высокопреподобие.

— Спаси тебя Христос, Анна! Се честное и благословенное дитя, избегающее искушений.

— Так вот, чада мои. Несмотря на вознесение святого Георгия к Небесной Тверди, силы зла не оставили попытку смутить умы человечества. Не прошло и десятка лет, как в безбожной стране Омерике слуги диявола растрезвонили весть, что они построили подъёмник, называемый ракетой, и долетели до Луны, которая светит нам по ночам.

Среди учеников прокатилась волна шепота.

— Цыц! – ударил кулаком по столу учительницы Онуфрий. – Слушайте дальше.

Злые силы не просто рассказывали о полете к ночному светилу, но даже создали движущиеся картинки, на которых нарисовали, как они это сделали. Многие люди, в том числе и уважаемые православные умы, поверили этим картинкам, не слушая трезвых замечаний о явной и грубой подделке. Очень и очень прискорбно, как враг очевидной и несусветной глупостью прельстил в том числе и лучших людей нашей родины.

А ересь, значит, разрасталась как сорная трава на пашне. Если можно долететь до Луны, то, получается, можно долететь и до звезд? И стали люди мечтать и сочинять небылицы о том, как, значит, долетают они до Марса или до Денницы, как строят там города и храмы.

Протоиерей сделал паузу, позволяя слушателям получше представить ход мыслей предков.

— Будь добра, воды, сестра, — попросил он Марью Ивановну.

Та сорвалась с места и, подбежав к попу, громко зашептала ему на ухо:

— Батюшка, директор велел преподнести вам чарку нашего монастырского.

— Благословляю, — одобрил Онуфрий.

Марья Ивановна подскочила к комоду в противоположном углу, вытащила из складок юбки огромную связку ключей и, стараясь не звенеть, стала нервно перебирать ключи. Протоиерей насмешливо проводил ее взглядом, но тут же снова принял грозный вид и обратился к аудитории.

— Чем же кончилась эта история с мечтами о невозможном? К чему привел человечество грех гордыни? — а это бы именно он. Вам всем, конечно, известно. Но я повторю.

Враг Всего Сущего, порадовавшись тому, как легко люди ведутся на его россказни, отправил в Ойкумену свое исчадие, антихриста по имени Илоний Маскский. Конечно же, он поселился в гнезде разврата и богомерзости – в стране Омерике, будь она трижды проклята. Этот Илоний пообещал людям, что за несколько лет он построит летающие корабли, которые отвезут их аж на звезду Марс, где их ждут молочные реки, кисельные берега и цветущие яблони – запретные древа познания. И тысяча тысяч христиан поклонились новому пророку и несли ему свои богатства и предлагали свои умения и ремесла для богохульного замысла.

— Ну, чада мои, кто мне ответит, в каком граде земном, люди собирались добраться до тверди небесной? И что из этого вышло?

Горящие глаза Анны вперлись в батюшку, отчего тот, потянувшийся за преподнесенной чашой, замер и невольно произнес:

— Ответствуй, Анна!

— Это город Вавилон, в котором нечестивцы в грехе гордыни построили башню до небосвода! За это Господь покарал их непониманием друг друга и разрушил башню до основания.

— Спаси тебя Христос! – ошеломленный протараторенным ответом поп осенил ученицу крестным знамением.

Затем он пригубил из чаши, зажмурился, двумя глотками осушил ее и вытер бороду рукавом рясы.

— Хорошо, — заметил он, обращаясь к окаменевшей у стола учительницы. Та забрала из его рук чашу и с ней же забилась обратно в угол.

— Так да! Раба Божья Анна молвит правильно. Ва-ви-лон! Святые отцы не раз предупреждали человечество о грехе гордыни и чрезмерных мечтаниях. Вместо покаяния и причащения люди выдумывали невозможные механизмы, вместо дум о спасении размышляли о путешествиях к небесной тверди.

Онуфрий слегка покраснел, и лицо его невольно выдавало добродушное настроение.

— И Господу пришлось опять вмешаться, чада мои. Как ни прискорбно было давать нам урок, но он был необходим. Наслал он на всю планету поветрие злое и неизлечимое. Мор косил всех: и праведных и неправедных. Вызывал он дыхание тяжелое и жар горячий и сжигающий. Болезный терял обоняние и умирал в мучениях лютых, едва успевая причаститься перед кончиной. И тогда остановились ложные работы Илония, и рухнули в пыль его злосчастные корабли.

Вышел на Лобное Место патриарх Всея Руси Кирилл Великий. Отправил он во все стороны крестные ходы с иконами Спасителя и Богоматери. Приказал открыть все церкви и храмы и бить колокола, чтобы отогнать заразу. А сам уединился в пещерах на Урале и трижды по семь лет, не переставая, молился о спасении человечества.

И затем очнулись люди, увидели, что морок овладел ими, обратились с молитвами к Спасителю, и тот указал им громить антихристовы постройки и убежища. И погнали всех, кто называл себя учеными, всех, кто говорил, что нет богов, что есть другие миры. И началась пятидесятилетняя война с воинством люциферовым. В очистительном пламени сгорели страна Омерика и безбожная Чайна, пепел Абадонны засыпал Европу, а голод погубил Азию.

Онуфрий крякнул и торжественно улыбнулся.

— И только Святая Русь выстояла перед испытанием, ибо мы первые поняли тщетность фантазий и вернулись в лоно нашей Вечной и Неугасимой Церкви.

— Вот так, чада мои! – заключил он. – Теперь вы понимаете, насколько опасна и богомерзка картинка, найденная вашим одноклассником, как его звать… Мартыном. Она напоминает нам о днях гордыни и тщеславия и может привести к ереси нестойких и слабых волей человеков. Что нам говорил Господь в проповеди? Блаженны нищие духом – предупреждал он, что значит, не возгордитесь и не замахивайтесь на планы Божьи, не искушайте Господа своими измышлениями, а направьте их на душеспасение и любовь к ближним.

— Есть ли вопросы, чада мои? – поп откинулся на спинку стула, и тот отчаянно заскрипел. Онуфрий кивнул учительнице на комод. Марья Ивановна тут же бросилась наполнять чашу.

— Ну что ж, — сказал протоиерей, — раз вам всё понятно, помолимся братья, сестры, отроки и отроковицы.

Не вставая, он напевно прочитал «Отче наш» и, вдохновившись, после слова «Аминь», одним махом осушил поднесенную чашу. Не стесняясь, громко икнул, пыхтя, слез со стула и кивнув учительнице проследовал за дверь. Из коридора послышался его бас, обращенный к директору: «Иван Ильич, хвалю, ничего не скажу… Это у вас в каком монастыре разливают? Да, и детки ваши, значит, умницы… Ничего, ничего, обойдется… Это не мне решать, Палаты Безопасности такими делами занимаются… Да, да, Спаси Христос, сестра…».

Подождав, пока удаляющиеся голоса стихнут, ученики по одному тихо вышли из класса. Ученица Анна, проходя мимо учительницы, покачала головой и негромко сказала:

— Вы обещали благословение.

Марья Ивановна побледнела и схватилась за сердце.

На выходе из школы, перекрестившись по обычаю на угловую церковь Илии Пророка, трое мальчишек бросили в кусты портфели и отправились вглубь близлежащих руин. Что здесь было раньше, уже никто не помнил, осталась лишь торчащая там и тут арматура, вздыбленные бетонные балки, пустые стальные коробки от тяжелого оборудования. Там под обломком плиты на втором этаже, куда не заберется ни один взрослый, у детей был тайник. Феофан сын Андрея, Петр сын Никиты, Пимен сын Климента бережно вытащили сверток и достали из него спрятанное сокровище — книгу старого мира. Сильно потрепанную, пыльную, неумело склеенную из нескольких частей, но с легко читаемой надписью на обложке. Дети, помолчали, вспоминая незавидную судьбу их товарища Анисима сына Мартына, который принес в школу найденную недостающую страницу из книги и к несчастью попался учителям. Затем Пимен сын Климента уселся поудобнее, открыл книгу и негромко вслух начал читать, а остальные жадно слушать, иногда почему-то мечтательно посматривая на ясную синеющую небесную твердь середины мая.

«Рэй Брэдбери, — торжественно прочитал мальчик, — Марсианские Хроники. Ракетное Лето….».